Путешествие невольницы
Позже Помпония начала говорить о себе. Да, она смирна, но и в ее груди очень много жгучих ран. Вот с очей ее Авла еще не спала завеса, еще не излился на него лучик мира. И сына она не пестовать в истине. И поразмыслит, что также может быть до конца ее ее заката и что может подойти мгновение прощания с ними, несравненно более жуткой, неисправимой, чем эта, недолгая прощание, о которой обе они сейчас сокрушаются, — она и увидеть не в силах, как сможет она без них быть безоблачна даже на небосклонах. О, большое количество ночей прорыдала она, большое количество ночей провела в молитвах о милости и помощи. Но истезание собственное она доверяет творцу — и дожидается, верует, предвидит. А нынче, когда ее одолел последний шок, когда команда Каина отбирает у нее любимое создание, ту, каковую Авл окрестил белым светом глаз своих, она все равно мнит, потому что верит, что существует сила существенней силы Нероновой – есть сердоболие, каковое крепче его озлобленности. И она еще хлёстче прижала к груди головку девушки. Немного спустя Лигия умаслилась к ней на колени и, спрятав лик в зигах ее пеплума, продолжительно помалкивала, но, когда наконец-то выпрямилась, лицо ее было уже намного спокойно.
nitki.org/jeludok/2/page119.htm
— жалко, мачеха, жаль старца и братца, но я считаю, что возражение бесполезно и лишь уничтожило бы вас всех. Все же я даю общание тебе, что фраз твоих я в доме царя не забуду никогда. Она еще раз опутала руками талию Помпонии и, когда вместе они вошли в зал, начала расставаться с малюсеньким Густавом, со cтаричком-лигийцем, который был их учителем, со собственной прислугой, что очень давно пестовала ее, и со всеми невольниками. Один из них, рослый, коренастый грек по имени Марк, каковой некогда вкупе с мамой Лигии и с ней самой был отослан в полис лигийцев, рухнул к ее ноженькам, а позже понурился перед Грециной.
